Российская археология

В статье рассматриваются антропологические находки и палеогенетические данные из пещер Денисовой, Чагырской и Окладникова на Алтае, полученные в ходе междисциплинарных исследований этих объектов. Приводятся результаты морфологического анализа и геномных исследований зубов и фрагментов посткраниального скелета денисовцев – представителей ранее неизвестной популяции гомининов, которые впервые были идентифицированы на основании секвенирования древней ДНК костных образцов из Денисовой пещеры, а также обнаруженных в алтайских пещерах неандертальцев. Показано, что генный обмен между древними популяциями был гораздо более распространенным, чем считалось ранее, и территория Алтая являлась частью зоны гибридизации в относительно стабильных природных условиях на протяжении нескольких теплых и холодных эпох плейстоцена.

Сунгирская стоянка – памятник ранней поры верхнего палеолита Восточной Европы, имеющий абсолютный возраст 35–29 тыс. лет назад. В 1969 г. О.Н. Бадер открыл на стоянке парное погребение мальчиков с многочисленными личными украшениями на теле и 15-ю целыми предметами вооружения. Исследователь разделил их на кинжалы, копья и метательные копья – дротики. Наше изучение предметов вооружения показало, что они отличаются не только длиной, но и способом оформления концов. Представлены: 1) дротики с обоюдоострыми концами (2 экз.); 2) копья, дротики и кинжалы со скошенными проксимальными концами и шиловидными дистальными концами (13 экз.). Исследование подтвердило, что кинжалы – самостоятельная категория оружия, служили наконечниками древкового оружия. Весовые характеристики и определение места центра тяжести у копий и дротиков показали, что они в равной мере могли использоваться как метательное оружие. Видовой состав оружия у каждого погребенного был одинаков. Он включал наконечники и метательное оружие с обоюдоострыми концами и шиловидной ударной частью и, по-видимому, отражал особенности охотничьей деятельности древних обитателей Сунгирской стоянки.

В ходе раскопок Херсонеса в 2021 г. в двух захоронениях – римского военнослужащего и подростка – найдены золотые погребальные лицевые пластины с оттисками римских монет III в. н.э. Серебряная фибула из первого погребения позволяет уверенно предполагать офицерский ранг воина (возможно, федерата). Его кошелек с антонинианами и херсонесскими медными монетами представляет часть воинского жалования. Этот погребальный комплекс – новое свидетельство о римском гарнизоне после середины III в. н.э. Уникальность золотых изделий (нагубник и пара наглазников) в едином стиле из обеих могил в совокупности с деталями римского военного снаряжения позволяет предполагать, что на данном участке южного некрополя Херсонеса хоронились как военнослужащие римского гарнизона, так и члены их семей.

В статье представлены наблюдения над рельефом и культурным слоем Смоленска, сделанные в ходе работ 2014–2023 гг. Установлено, что “Нижний город” древнерусского Смоленска занимал первую террасу реки, высотой 11–13 м, и местами спускался на высокую пойму высотой 8–9 м. Протяженность территории, заселенной сплошь в XII в. (за исключением узких промежутков в устьях ручьев и оврагов), составляла не менее 3.5 км. На начальном этапе городской жизни в XI–XII вв. влияние на жизнь города речных паводков и эрозии склонов было минимальным. Освоение поймы на Смядыни было незначительным, несопоставимым с освоением поймы в Гнездово. Более активно осваивалась пойма на Свирском участке, где естественная граница по бровке поймы была дополнена сплошным ограждением типа частокола. В XIII– XIV вв. поверхность высокой поймы начинает заливаться, приречные участки перестают быть заселенными и в дальнейшем используются только как луга. В XIV – XV вв. происходит активизация процессов эрозии высокого коренного склона долины, куда был перенесен центр хозяйственной активности. Эрозионный материал, транспортировавшийся по руслам ручьев, накапливался не только в конусах выноса, но и на значительных площадях по берегам в пределах первой террасы. Эти природные и природно-антропогенные явления существенно повлияли на жизнь и размеры “Нижнего города”. Его территория сократилась, но у северного подножия Соборной горы продолжалась непрерывная жизнь.

В рамках подготовки каталога монет Великого княжества Московского периода правления Василия Дмитриевича (1389–1245) авторами собран значительный нумизматический материал (более 12 000 экз.). Он разделяется на два периода, рубежом является денежная реформа начала 1410-х годов. К раннему периоду относится более 8600 монет, изготовленных в Москве (центральная чеканка, 22 типа денег, более 5700 экз.) и в региональных центрах Московского княжества (периферийная чеканка, 36 типов денег, более 2900 экз.). Наиболее массовые монеты центральной чеканки – денги с изображением различных всадников и арабскими или русскими надписями (более 3000 экз., 10 типов), а также четвероногого животного и арабской надписью (более 2000 экз., 3 типа). Денги с всадниками изготавливались, в основном, в 1390-х годах, с животными – в первом десятилетии XV в. В статье публикуются монеты Василия I центральной чеканки с изображением всадника с соколом, скачущего влево. Зарегистрировано 89 таких монет, разделяющихся на 8 вариантов. Рассмотрены вопросы классификации, топографии находок и хронологии чеканки этого типа денег (вторая половина 1390-х годов).

В статье представлены три выдутых в форму стеклянных миниатюрных флакона из собрания Государственного исторического музея: флакон в форме двух обращенных в разные стороны голов Медузы и два граненых амфориска. Археологический контекст сосудов неизвестен. Условия находки ближайших аналогий флакону в форме Медузы также неизвестны, и предлагаемые датировки обосновываются стилистической близостью к немногочисленным находкам аналогичных флаконов других вариантов, происходящих из датированных контекстов. Изучение химического состава показало, что он изготовлен из содового стекла сиро-палестинского происхождения. Лучше дело обстоит с гранеными амфорисками, несколько экземпляров которых найдено в датированных комплексах, что дает основание относить их ко второй половине I – началу II в. Определить центр или регион производства миниатюрных сосудов по их ареалу трудно, поскольку происхождение подавляющего их большинства неизвестно. Немногочисленные флаконы, провенанс которых известен более или менее точно, происходят из Сиро-палестинского региона, с восточного побережья Адриатики, из Северного Причерноморья и Закавказья. Однако по количеству находок ни один из них не превосходит остальные. Можно предположить, что один из публикуемых граненых амфорисков, судя по качеству исполнения и химическому составу стекла, изготовленного на основе растительной золы, был произведен в некой локальной мастерской по образцу экземпляров, привезенных из основного центра их производства.

Статья посвящена результатам трехлетней работы авторского коллектива по созданию первой отечественной археологической карты местонахождений наскального искусства национального масштаба. База данных “ Памятники наскального искусства России” с элементами геоинформационной системы интегрирует сведения и отражает пространственное распределение местонахождений наскального искусства на территории нашей страны. На данный момент в нее внесены сведения о более чем 1200 объектах из разных регионов от Карелии до Дальнего Востока. Источниками для ее наполнения послужили научные отчеты об археологических работах, хранящиеся в научно-отраслевом архиве ИА РАН, учетные документы из инспекций по охране памятников, литературные и архивные источники, а также материалы собственных полевых исследований и сведения из личных контактов с коллегами-археологами и краеведами. В статье рассматриваются примеры реализации аналогичных зарубежных и отечественных проектов, анализируются методологические проблемы учета и систематизации сведений о памятниках наскального искусства, обосновываются разработанные авторами методические подходы к созданию базы данных, интегрирующей сведения о местонахождениях наскального искусства России, а также принципы описания и правила систематизации данных.

В статье публикуются материалы из коллекции архимандрита Антонина Капустина, начальника Русской Духовной миссии (1865–1894), хранящейся в русском монастыре Вознесения на Масличной горе в Иерусалиме. Это 69 изделий малой пластики, изготовленных по заказу В.-М. Шапиры в 1870-х годах. Вскоре подделка была изобличена Шарлем Клермон-Ганно. Подборка пластики в коллекции отца Антонина, вероятно, самая представительная из сохранившихся. В основном это мелкие антропоморфные скульптурки, вылепленные с большой фантазией. На их поверхность иногда нанесены буквы "финикийского алфавита" и скромный декор из мелких ямок. В композиции часто используются две маски (лица) или две головы. В качестве стиля избрана средиземноморская архаика. В статье дается очерк современных исследований фальсификаций в археологии Иерусалима. Оценивается своеобразие русской паломнической традиции и ее влияние на формирование русской коллекции архимандрита Антонина (Капустина).