Email this article 
Association between vitamin D, VDR polymorphism and IVF outcomes
- Authors: Syrkasheva A.G.1, Kindysheva S.V.1, Frankevich V.E.1, Donnikov A.E.1, Dolgushina N.V.1
-
Affiliations:
- Kulakov National Medical Research Center for Obstetrics, Gynecology and Perinatology
- Issue: Vol 24, No 1 (2022)
- Pages: 30-34
- Section: ORIGINAL ARTICLE
- URL: https://gynecology.orscience.ru/2079-5831/article/view/106821
- DOI: https://doi.org/10.26442/20795696.2022.1.201245
- ID: 106821
Cite item
Full Text
Abstract
Aim. To analyze the outcomes of assisted reproductive technology (ART) cycles in patients with different levels of vitamin D.
Materials and methods. The study included 100 infertile patients who applied for ART. Vitamin D levels were determined by mass spectrometry. The VDR polymorphism was evaluated using real-time PCR.
Results. 50% of patients (n=50) had a sufficient level of vitamin D (group 3), 36% of patients (n=36) had an insufficient level of vitamin D (group 2), 14% of patients (n=14) had a deficiency of vitamin D (group 1). The level of vitamin D was not associated neither with baseline patients characteristics nor with embryological stage of the cycle. The clinical pregnancy rate was lower in the group 1 (vitamin D deficiency), but the difference was not significant. There was a trend to an increase of miscarriage rate in the groups of patients with vitamin D insufficiency and deficiency: 66.7% in group 1, 26.3% in group 2, and 13.6% in group 3. The live birth rate was higher in the groups of patients with normal and insufficient levels of vitamin D compared with the group of vitamin D deficiency: 46.0 and 38.9% compared to 7.1%, p=0.0821. In multivariate analysis clinical pregnancy rate was influenced by vitamin D deficiency and the genetic characteristics of the VDR gene: the presence of the G allele (FOKI-rs2228570).
Conclusion. The vitamin D deficiency impairs the effectiveness of ART cycles.
Full Text
Введение
Основной ролью витамина D является регуляция метаболизма кальция и фосфора. Витамин D влияет на всасывание кальция в двенадцатиперстной кишке и реабсорбцию кальция в почках, а также поддерживает минерализацию костей путем регуляции дифференцировки хондроцитов и остеобластов [1].
По данным эпидемиологических исследований, около 1 млрд человек во всем мире имеют недостаточный уровень витамина D [1]. В последние годы возрастает интерес к нескелетным эффектам витамина D. Показана связь витамина D с патогенезом неврологических, аутоиммунных и эндокринных заболеваний [2–4].
Роль витамина D в развитии нарушений репродуктивной системы также является предметом интереса. Рецепторы витамина D определяются в различных репродуктивных тканях: яичнике, эндометрии, плаценте. Однако вопрос о влиянии витамина D на фертильность человека остается дискуссионным. Ряд исследований демонстрирует связь между достаточным уровнем витамина D, качеством эмбрионов и эффективностью циклов вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) [5, 6], в других исследованиях аналогичную связь не наблюдали [7, 8].
Подобные различия в результатах исследований можно объяснить несколькими факторами. Во-первых, метаболизм витамина D зависит от генетических (особенности тканевых рецепторов к витамину D и ферментных систем, отвечающих за его биотрансформацию) и этнических особенностей пациенток [9, 10]. Во-вторых, в национальных исследованиях используются различные классификации достаточного и дефицитного уровней витамина D. В-третьих, для определения витамина D в крови могут быть использованы различные методики, при этом существует значительная вариабельность как между методами, так и между лабораториями, использующими одинаковые методы.
Цель исследования – проанализировать исходы циклов ВРТ у пациенток с разным уровнем витамина D.
Материалы и методы
В проспективное исследование включены 100 супружеских пар, обратившихся для лечения бесплодия с помощью ВРТ в период с 2017 по 2018 г., с отсутствием противопоказаний к проведению ВРТ и подписанным информированным согласием на участие в исследовании. Критериями включения явились нормальный кариотип обоих супругов, отсутствие выраженной патоспермии (100% тератозооспермия, абсолютная астенозооспермия, все виды азооспермии), возраст женщин от 18 до 39 лет включительно, индекс массы тела (ИМТ) женщин от 19 до 29 кг/м2 включительно. Критериями исключения явились использование донорских гамет или суррогатного материнства, а также получение 3 и менее ооцитов в день трансвагинальной пункции яичников.
Все включенные в исследование супружеские пары обследованы согласно приказу Минздрава России №107н от 30.08.2012 «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению».
Овариальная стимуляция проводилась по протоколу с антагонистами гонадотропин-рилизинг-гормона, доза гонадотропинов подобрана индивидуально. Триггер овуляции вводили при наличии в яичниках фолликулов диаметром 17 мм и более. В качестве триггера овуляции использован хорионический гонадотропин (ХГ) человека в дозе 8000–10 000 МЕ или агонист гонадотропин-рилизинг-гормона в дозе 0,2 мг. Поддержка лютеиновой фазы и посттрансферного периода у всех пациенток проведена по стандартному протоколу.
Оплодотворение ооцитов осуществляли с помощью интрацитоплазматической инъекции сперматозоида в ооцит. Во время оплодотворения проводили морфологическую оценку ооцитов с помощью метода световой микроскопии, определяли наличие цитоплазматических дисморфизмов. Культивирование и перенос эмбриона проводили согласно принятым в клинической практике методикам.
Через 14 дней после переноса эмбриона в полость матки определялась концентрация ß-ХГ в сыворотке крови пациентки. При визуализации сердцебиения эмбриона через 5 нед после переноса эмбриона регистрировали клиническую беременность. Через 40 нед после переноса эмбриона проводили телефонный опрос пациенток для анализа исходов беременности – частоты родов.
Забор венозной крови для определения витамина D и молекулярно-генетических исследований осуществляли в день трансвагинальной пункции, после чего образцы подвергали криоконсервации при t -80ºС.
Для разделения пациенток на группы в зависимости от уровня витамина D в данном исследовании использованы нормативы Российской ассоциации эндокринологов [11]:
- группа 1 – дефицит витамина D (<20 нг/мл);
- группа 2 – недостаточность витамина D (≥20 и <30 нг/мл);
- группа 3 – адекватный уровень витамина D (≥30 нг/мл).
Определение уровня витамина D проводили методом масс-спектрометрии, при этом лаборатория не имела доступа к клиническим характеристикам пациенток.
Всем пациенткам проводили анализ аллельных вариантов гена VDR (FOKI-rs2228570, BsmI-rs1544410, TaqI-rs731236).
Для статистического анализа использовался пакет статистических программ Statistica 12 (США). Данные с нормальным распределением представлены как среднее значение (стандартное отклонение), данные с ненормальным распределением – как медианы (интерквартильный размах). Статистический анализ проводился с применением χ2-теста для сравнения категориальных переменных, теста Краскела– Уоллиса для сравнения медиан. Для корреляционного анализа использовали критерий Спирмена. Различия между статистическими величинами считали статистически значимыми при уровне р<0,05.
Результаты
В исследование включены 100 пациенток, из них 50% (n=50) имели достаточный уровень витамина D (группа 3), 36% (n=36) имели недостаточный уровень витамина D (группа 2), 14% (n=14) имели дефицит витамина D (группа 1); рис. 1. При оценке связи между уровнем витамина D и генетическими особенностями рецептора отмечена связь между наличием аллеля С в гене VDR (rs731236), которая была погранично значимой. Пациентки с наличием аллеля С (n=58) вышеуказанного гена имели медианный уровень витамина D 30,8 нг/мл, пациентки с отсутствием алле- ля С (n=42) имели медианный уровень витамина D 28,7 нг/мл (р=0,0987).
Рис. 1. Распространенность дефицита и недостаточности витамина D у изученных пациенток.
Fig. 1. The prevalence of vitamin D deficiency and insufficiency in studied patients.
При сравнении клинико-анамнестических характеристик в группах сравнения не отмечено статистически значимых различий между группами, основные данные представлены в табл. 1. Также не выявлено статистически значимых различий по частоте различных аллельных вариантов гена VDR.
Таблица 1. Клинико-анамнестические характеристики пациенток с разным уровнем витамина D
Table 1. Baseline characteristics of patients with different vitamin D level
Группа 1 (n=14) | Группа 2 (n=36) | Группа 3 (n=50) | р, Краскела–Уоллиса или χ2-тест | |
Возраст, лет* | 32 (28–34) | 31 (28–34) | 30,5 (29–34) | 0,9711 |
ИМТ, кг/м2* | 22,1 (21,3–25,1) | 21,4 (20,0–23,5) | 21,8 (20,0–23,1) | 0,3272 |
Число беременностей в анамнезе* | 0 (0–1) | 0 (0–1) | 1 (0–2) | 0,1107 |
Первичное бесплодие**, n (%) | 8 (57,1) | 24 (66,7) | 24 (48,0) | 0,2271 |
Длительность бесплодия, лет* | 2,5 (1–3) | 4 (2,5–6,5) | 4 (2–6) | 0,1434 |
АМГ, нг/мл* | 3,0 (1,4–8,0) | 4,96 (1,8–6,3) | 3,8 (1,9–6,0) | 0,7191 |
Наличие аллеля А (FOKI-rs2228570)**, n (%) | 10 (71,4) | 22 (61,1) | 34 (68,0) | 0,7201 |
Наличие аллеля G (FOKI-rs2228570)**, n (%) | 11 (78,6) | 27 (75,0) | 42 (84,0) | 0,5831 |
Наличие аллеля А (BsmI-rs1544410)**, n (%) | 5 (35,7) | 21 (58,3) | 33 (66,0) | 0,1251 |
Наличие аллеля G (BsmI-rs1544410)**, n (%) | 14 (100) | 33 (91,7) | 45 (90,0) | 0,4741 |
Наличие аллеля Т (TaqI-rs731236)**, n (%) | 14 (100) | 33 (91,7) | 45 (90,0) | 0,4741 |
Наличие аллеля С (TaqI-rs731236)**, n (%) | 5 (35,7) | 20 (55,6) | 33 (66,0) | 0,1191 |
*Данные представлены как медиана (интерквартильный размах), **данные представлены как абсолютные значения, %; здесь и в табл. 4: АМГ – антимюллеров гормон.
Также проанализированы основные эмбриологические параметры в группах сравнения, значимых различий не выявлено. Число ооцитов, доля зрелых ооцитов (отношение числа зрелых ооцитов к общему числу ооцитов), частота фертилизации, число бластоцист и частота бластуляции (отношение числа бластоцист к числу зигот) не различались в группах (табл. 2).
Таблица 2. Эмбриологический этап у пациенток с разным уровнем витамина D
Table 2. Embryological stage of patients with different vitamin D levels
Группа 1 (n=14) | Группа 2 (n=36) | Группа 3 (n=50) | р, Краскела–Уоллиса | |
Число ооцитов | 7 (4–13) | 10 (5–13) | 9 (6–13) | 0,6244 |
Доля зрелых ооцитов, % | 100 (77–100) | 83 (66–100) | 80 (67–100) | 0,3883 |
Частота фертилизации, % | 100 (88–100) | 100 (90–100) | 100 (83–100) | 0,7675 |
Число бластоцист | 3 (1–3) | 3 (1–4) | 3 (1–5) | 0,8617 |
Частота бластуляции, % | 46 (33–60) | 43 (23–50) | 50 (17–71) | 0,4355 |
Примечание. Данные представлены как медиана (интерквартильный размах).
Далее оценили клинические результаты циклов ВРТ. Частота наступления клинической беременности (ЧНБ) была минимальной в группе пациенток с дефицитом витамина D, однако различия не были значимыми. При этом наблюдали тенденцию к повышению частоты ранних репродуктивных потерь в группах пациенток с недостаточностью и дефицитом витамина D: 66,7% в группе 1, 26,3% в группе 2 и 13,6% в группе 3. В результате частота живорождения погранично значимо выше в группах пациенток с нормальным уровнем витамина D и с недостаточностью по сравнению с группой дефицита витамина D: 46,0 и 38,9% по сравнению с 7,1%; р=0,0821 (табл. 3).
Таблица 3. Результаты циклов ВРТ в зависимости от уровня витамина D
Table 3. IVF outcomes in patients with different vitamin D level
Группа 1 (n=14) | Группа 2 (n=36) | Группа 3 (n=50) | р, χ2-тест | |
Клиническая беременность, n (%) | 3 (21,4) | 19 (52,7) | 22 (44,0) | 0,1344 |
ОШ (95% ДИ) | 0,35 (0,06; 1,56) | 1,42 (0,55; 3,67) | 1,0 | – |
Прерывание беременности в I триместре, n (%) | 2 (66,7) | 5 (26,3) | 3 (13,6) | 0,1070 |
ОШ (95% ДИ) | 12,67 (0,44; 784,7) | 2,26 (0,36; 16,72) | 1,0 | – |
Живорождение, n (%) | 1 (7,1) | 14 (38,9) | 18 (36,0) | 0,0821 |
ОШ (95% ДИ) | 0,14 (0–1,01) | 1,13 (0,42; 2,99) | 1,0 |
Примечание. Данные представлены как абсолютные значения, %.
Далее проведено сравнение подгрупп женщин с различными результатами ВРТ: беременность наступила (группа А, n=44), беременность не наступила (группа Б, n=56). Единственным статистически значимым отличием явилось число зрелых ооцитов и эмбрионов, которое было выше в группе А. В группе Б чаще встречались пациентки с дефицитом витамина D и пациентки с наличием аллеля G (FOKI-rs2228570), различия погранично значимы (табл. 4).
Таблица 4. Сравнение групп пациенток с разными результатами ВРТ
Table 4. The comparison of patients with different IVF outcomes
Группа А (n=44) беременность+ | Группа Б (n=56) беременность- | р, χ22-тест или Манна–Уитни | |
Возраст, лет* | 30 (28–33) | 31,5 (28–35) | 0,2391 |
ИМТ, кг/м2* | 21,3 (20,0–23,3) | 21,9 (20,5–23,6) | 0,5050 |
АМГ, нг/мл* | 5,1 (2,6–6,1) | 3,0 (1,4–6,7) | 0,2547 |
Витамин D, нг/мл* | 29,9 (25,2–35,9) | 29,9 (22,0–38,4) | 0,7652 |
Число зрелых ооцитов* | 8 (5–12) | 6 (4–9) | 0,0279 |
Число бластоцист* | 3 (2–5) | 2 (1–3) | 0,0078 |
Наличие аллеля G (FOKI-rs2228570)** | 32 (72,7) | 48 (85,7) | 0,0871 |
Наличие дефицита витамина D** | 3 (6,8) | 11 (19,6) | 0,0681 |
*Данные представлены как медиана (интерквартильный размах), **данные представлены как абсолютные значения, %.
Проведен многофакторный анализ влияния выявленных показателей на частоту клинической беременности, для этого отобраны следующие факторы: наличие дефицита витамина D, наличие аллеля G (FOKI-rs2228570), число полученных эмбрионов. Число полученных зрелых ооцитов не включено в модель, так как число ооцитов находилось в значимой корреляционной связи с числом эмбрионов.
В представленной модели наибольшее влияние на вероятность наступления клинической беременности имел дефицит витамина D (табл. 5).
Таблица 5. Результаты логистической регрессии
Table 5. The logistic regression main results
Коэффициент | Стандартная ошибка | Значимость | |
Дефицит витамина D | 1,230 | 0,704 | 0,0800 |
Наличие аллеля G (FOKI-rs2228570) | 0,887 | 0,529 | 0,0941 |
Число бластоцист | 0,121 | 0,078 | 0,1201 |
Константа | -1,886 | – | – |
Обсуждение
Роль витамина D в развитии нарушений репродуктивной системы человека является предметом научных исследований в течение нескольких десятилетий. Увеличивается количество работ, изучающих влияние витамина D на циклы ВРТ. При этом результаты различных исследований с похожим дизайном зачастую демонстрируют противоположные результаты. Например, в исследовании N. Walz и соавт. уровень витамин D значимо влиял на частоту дробления эмбрионов, но не влиял на ЧНБ [12]. M. Banker и соавт. изучали влияние витамина D у доноров и реципиентов ооцитов на результаты ВРТ и не получили каких-либо различий [7]. Большинство исследований демонстрирует положительное влияние витамина D на ЧНБ в циклах ВРТ, однако ни в отдельных исследованиях, ни в метаанализе не получено статистически значимых различий [13].
Следует учитывать, что на результаты подобных исследований могут оказывать влияние различные факторы. Во-первых, используются различные методики для определения витамина D, и даже при использовании одной и той же методики лаборатории могут демонстрировать вариабельные значения. Во-вторых, этнические особенности пациенток могут влиять на распространенность недостаточности и дефицита витамина D в популяции. В-третьих, в разных странах используют разные определения нормального уровня витамина D.
В нашем исследовании 50% пациенток имели достаточный уровень витамина D, у 14 и 36% пациенток наблюдали дефицит и недостаточность витамина D, что в целом соотносится с результатами аналогичных исследований в других странах [14, 15]. Уровень витамина D не имел связи с клинико-анамнестическими характеристиками, что, вероятно, обусловлено критериями включения: все пациентки имели нормальный ИМТ и не имели серьезных хронических заболеваний. Единственным генетическим фактором, влияющим на уровень витамина D, было наличие аллеля С в гене VDR (rs731236), однако различия не были статистически значимы.
Пациентки с разным уровнем витамина D имели сравнимые результаты эмбриологического этапа ВРТ, что в целом соотносится с данными исследований, проведенных в других странах [13]. При этом в исследовании австралийских авторов уровень витамина D значимо влиял на частоту дробления эмбрионов, что авторы объясняют повышением качества ооцитов [12].
При оценке клинических результатов циклов ВРТ ЧНБ была ниже в подгруппе пациенток с дефицитом витамина D (21,4%) по сравнению с подгруппами с недостаточностью (52,7%) и нормальным уровнем (44,0%) витамина D. Частота ранних репродуктивных потерь была выше в подгруппе дефицита витамина D (66,7%) по сравнению с подгруппой недостаточного уровня (26,3%) и нормального уровня витамина D (13,6%). Таким образом, наблюдалась тенденция к снижению ЧНБ и повышению частоты ранних репродуктивных потерь при наличии дефицита и недостаточного уровня витамина D, однако различия не достигли статистической значимости, что, вероятно, связано с небольшим объемом групп.
Полученные данные соотносятся с данными литературы: по результатам метаанализа M. Cozzolino и соавт. [13], суммировавшего результаты 14 исследований, отношение шансов (ОШ) наступления беременности при наличии недостаточного уровня витамина D по сравнению с нормальным его уровнем составляет 0,71, 95% доверительный интервал (ДИ) 0,47–1,08. В 2019 г. в Италии начато многоцентровое плацебо-контролируемое рандомизированное клиническое исследование, посвященное оценке влияния витамина D и терапии препаратами витамина D на результаты циклов ВРТ [16]. Возможно, результаты данного исследования изменят существующие представления о данной проблеме.
На финальном этапе исследования проведено сравнение подгрупп пациенток с разными результатами циклов ВРТ с целью идентификации конфаундеров. В однофакторном анализе на ЧНБ влияли число полученных ооцитов и эмбрионов, наличие или отсутствие дефицита витамина D, а также один из вариантов гена VDR – наличие аллеля G (FOKI-rs2228570). При проведении многофакторного анализа наибольшее влияние на ЧНБ имели дефицит витамина D и полиморфизм гена VDR.
Роль генетических особенностей гена VDR обсуждается в патогенезе различных заболеваний [17, 18]. Значение генетических особенностей гена VDR в репродуктивной системе человека остается неясным. Полиморфизм гена VDR может влиять на потребление витамина D разными тканями, однако данный вопрос требует дальнейшего изучения. Учитывая тот факт, что в рутинной практике исследование генетических особенностей VDR не проводится, наибольшее значение имеют полученные данные о негативном влиянии дефицита витамина D на ЧНБ в циклах ВРТ.
Заключение
В рамках данного исследования провели оценку эмбриологических параметров и клинических результатов циклов ВРТ в зависимости от уровня витамина D у пациентов. Отмечено снижение частоты наступления клинической беременности и повышение частоты репродуктивных потерь в подгруппе пациенток с дефицитом витамина D. По результатам многофакторного анализа, на частоту наступления клинической беременности негативно влияли 2 фактора: дефицит витамина D и наличие полиморфизма гена VDR (наличие аллеля G FOKI-rs2228570). Наибольшее значение для клинической практики имеют данные о снижении ЧНБ в циклах ВРТ у пациенток с дефицитом витамина D. Полученные результаты обусловливают необходимость коррекции уровня витамина D для пациенток, планирующих лечение бесплодия методами ВРТ.
Раскрытие информации. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с публикацией настоящей статьи.
Disclosure. The authors declare that they have no competing interests.
Вклад авторов. Авторы декларируют соответствие своего авторства международным критериям ICMJE. Все авторы в равной степени участвовали в подготовке публикации: разработка концепции статьи, получение и анализ фактических данных, написание и редактирование текста статьи, проверка и утверждение текста статьи.
Authors’ contribution. The authors declare the compliance of their authorship according to the international ICMJE criteria. All authors made a substantial contribution to the conception of the work, acquisition, analysis, interpretation of data for the work, drafting and revising the work, final approval of the version to be published and agree to be accountable for all aspects of the work.
Источник финансирования. Авторы декларируют отсутствие внешнего финансирования для проведения исследования и публикации статьи.
Funding source. The authors declare that there is no external funding for the exploration and analysis work.
About the authors
Anastasiia G. Syrkasheva
Kulakov National Medical Research Center for Obstetrics, Gynecology and Perinatology
Author for correspondence.
Email: a_syrkasheva@oparina4.ru
Cand. Sci. (Med.)
Russian Federation, MoscowSvetlana V. Kindysheva
Kulakov National Medical Research Center for Obstetrics, Gynecology and Perinatology
Email: s_kindysheva@oparina4.ru
Cand. Sci. (Phys.-Math.)
Russian Federation, MoscowVladimir E. Frankevich
Kulakov National Medical Research Center for Obstetrics, Gynecology and Perinatology
Email: v_frankevich@oparina4.ru
Cand. Sci. (Phys.-Math.)
Russian Federation, MoscowAndrey E. Donnikov
Kulakov National Medical Research Center for Obstetrics, Gynecology and Perinatology
Email: a_donnikov@oparina4.ru
Cand. Sci. (Med.)
Russian Federation, MoscowNataliia V. Dolgushina
Kulakov National Medical Research Center for Obstetrics, Gynecology and Perinatology
Email: n_dolgushina@oparina4.ru
D. Sci. (Med.)
Russian Federation, MoscowReferences
- Holick MF. The vitamin D deficiency pandemic: Approaches for diagnosis, treatment and prevention. Rev Endocr Metab Disord. 2017;18(2):153-65.
- McMullan CJ, Borgi L, Curhan GC, et al. The effect of vitamin D on renin-angiotensin system activation and blood pressure: a randomized control trial. J Hypertens. 2017;35(4):822-9.
- Ghorbani Z, Togha M, Rafiee P, et al. Vitamin D in migraine headache: a comprehensive review on literature. Neurol Sci. 2019;40(12):2459-77. doi: 10.1007/s10072-019-04021-z
- Bizzaro G, Antico A, Fortunato A, Bizzaro N. Vitamin D and Autoimmune Diseases: Is Vitamin D Receptor (VDR) Polymorphism the Culprit? Isr Med Assoc J. 2017;19(7):438-43.
- Zhao J, Liu S, Wang Y, et al. Vitamin D improves in-vitro fertilization outcomes in infertile women with polycystic ovary syndrome and insulin resistance. Minerva Med. 2019;110(3):199-208.
- Voulgaris N, Papanastasiou L, Piaditis G, et al. Vitamin D and aspects of female fertility. Hormones (Athens). 2017;16(1):5-21. doi: 10.14310/horm.2002.1715
- Banker M, Sorathiya D, Shah S. Vitamin D Deficiency Does Not Influence Reproductive Outcomes of IVF-ICSI: A Study of Oocyte Donors and Recipients. J Hum Reprod Sci. 2017;10(2):79-85.
- Fatemi F, Mohammadzadeh A, Sadeghi MR, et al. Role of vitamin E and D(3) supplementation in Intra-Cytoplasmic Sperm Injection outcomes of women with polycystic ovarian syndrome: A double blinded randomized placebo-controlled trial. Clin Nutr ESPEN. 2017;18:23-30.
- Rhodes JM, Subramanian S, Laird E, et al. Perspective: Vitamin D deficiency and COVID-19 severity – plausibly linked by latitude, ethnicity, impacts on cytokines, ACE2 and thrombosis. J Intern Med. 2021;289(1):97-115. doi: 10.1111/joim.13149
- Owens DJ, Allison R, Close GL. Vitamin D and the Athlete: Current Perspectives and New Challenges. Sports Med. 2018;48(Suppl. 1):3-16.
- Дедов И., Мельниченко Г., Рожинская Л., и др. Клинические рекомендации «Дефицит витамина D: диагностика, лечение и профилактика». Российская ассоциация эндокринологов, ФГБУ «Эндокринолонический научный центр» Минздрава России. М. 2014; с. 1-77 [Dedov I, Mel'nichenko G, Rozhinskaia L, et al. Klinicheskie rekomendatsii “Defitsit vitamina D: diagnostika, lechenie i profilaktika”. Rossiiskaia assotsiatsiia endokrinologov, FGBU “Endokrinolonicheskii nauchnyi tsentr” Minzdrava Rossii. Moscow. 2014; p. 1-77 (in Russian)].
- Walz NL, Hinchliffe PM, Soares MJ, et al. Serum Vitamin D status is associated with increased blastocyst development rate in women undergoing IVF. Reprod Biomed Online. 2020;41(6):1101-11.
- Cozzolino M, Busnelli A, Pellegrini L,et al. How vitamin D level influences in vitro fertilization outcomes: results of a systematic review and meta-analysis. Fertil Steril. 2020;114(5):1014-25.
- Neville G, Martyn F, Kilbane M, et al. Vitamin D status and fertility outcomes during winter among couples undergoing in vitro fertilization/intracytoplasmic sperm injection. Int J Gynaecol Obstet. 2016;135(2):172-6. doi: 10.1016/j.ijgo.2016.04.018
- Paffoni A, Ferrari S, Mangiarini A, et al. Concordance of vitamin D peripheral levels in infertile couples’ partners. Gynecol Endocrinol. 2017;33(8):649-52.
- Paffoni A, Somigliana E, Sarais V, et al. Effect of vitamin D supplementation on assisted reproduction technology (ART) outcomes and underlying biological mechanisms: protocol of a randomized clinical controlled trial. The “supplementation of vitamin D and reproductive outcome” (SUNDRO) study. BMC Pregnancy Childbirth. 2019;19(1):395.
- Boroňová I, Bernasovská J, Mačeková S, et al. Association between vitamin D receptor gene polymorphisms (Fok I, Cdx-2) and bone mineral density in Slovak postmenopausal women. Anthropol Anz. 2020;77(3):195-203.
- Biswas S, Kanwal B, Jeet C, Seminara RS. Fok-I, Bsm-I, and Taq-I Variants of Vitamin D Receptor Polymorphism in the Development of Autism Spectrum Disorder: A Literature Review. Cureus. 2018;10(8):e3228.
Supplementary files
СМИ зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).