Менопаузальная гормональная терапия: онкологические риски
- Авторы: Мусина Е.В.1, Коган И.Ю.1
-
Учреждения:
- ФГБНУ «Научно-исследовательский институт акушерства, гинекологии и репродуктологии им. Д.О. Отта»
- Выпуск: Том 22, № 3 (2020)
- Страницы: 29-33
- Раздел: ОБЗОР
- URL: https://gynecology.orscience.ru/2079-5831/article/view/34976
- DOI: https://doi.org/10.26442/20795696.2020.3.200154
- ID: 34976
Цитировать
Полный текст
Аннотация
В обзорной статье представлен анализ литературы за последние 10 лет, о взаимосвязи менопаузальной гормональной терапии (МГТ) и рисков развития злокачественных заболеваний у женщин, в том числе и с факторами риска, такими как мутации в генах BRCA1/2. Основным сдерживающим фактором в назначении МГТ на сегодняшний день остается вопрос: есть ли связь между МГТ и развитием онкологической патологии, в связи с высокими показателями смертности от злокачественных новообразований̆, которые занимают 2-е место после сердечно-сосудистых заболеваний̆. Основная локализация опухолевого процесса, который останавливает назначение МГТ, – это рак молочной железы. В структуре заболеваемости злокачественными новообразованиями среди женского населения в России рак молочной железы занимает лидирующее место, с этим и связаны основные опасения по влиянию МГТ. Результаты крупных исследований достаточно неоднозначны и не дают ответа на все вопросы. Не стоит забывать и о других локализациях опухолевого процесса, на которые МГТ также может оказывать влияние, и о которых также нет однозначного ответа на вопрос о связи МГТ и рисков развития опухоли. Как для любой терапии, для МГТ есть свои противопоказания, которые тоже освещены в статье. Представлены и основные режимы приема МГТ и их взаимосвязь с рисками развития опухоли, влияние основных компонентов МГТ на процессы неопластической трансформации.
Ключевые слова
Полный текст
Снижение гормональной функции яичников в период менопаузального перехода и менопаузы представляет собой важное медико-биологическое событие в жизни женщины. Известно, что менопаузальный переход начинается в 40–45 лет, клинически характеризуется вариабельностью менструальных циклов и заканчивается менопаузой – последней самостоятельной менструацией (средний возраст ее наступления составляет 48,8 года; в Российской Федерации – от 49 до 51 года) [1].
Данный период ассоциирован с физиологическим угасанием гормональной функции яичников и, соответственно, прогрессирующим снижением уровня эстрогенов. Хорошо известно, что гипоэстрогения является основным фактором, детерминирующим развитие вазомоторных, психоэмоциональных, урогенитальных расстройств, а также отдаленных последствий в постменопаузальном периоде, связанных с остеопенией, остеопорозом и риском сердечно-сосудистой патологии.
Общая стратегия поддержания качества жизни женщины в этот период и профилактика тяжелых осложнений в постменопаузе включает в себя использование менопаузальной гормональной терапии (МГТ), основная цель которой заключается в коррекции симптомов гипоэстрогении.
Основой классификации препаратов для МГТ являются следующие факторы:
- состав (монотерапия эстрогенами или прогестагенами; комбинированная эстроген-гестагенная терапия);
- режим применения (циклический, непрерывный);
- способ применения (пероральный, трансдермальный).
Нужно отметить тот факт, что противопоказания для МГТ в настоящее время четко определены в отечественных и зарубежных работах, клинических рекомендациях. К ним относят: рак молочной железы (РМЖ), эндометрия, яичников в настоящее время, а также РМЖ (эстроген-положительные опухоли) и рак эндометрия в анамнезе; менингиома (для гестагенов); кровотечение из половых путей неясного генеза; острый тромбоз глубоких вен; венозный тромбоз и эмболия в анамнезе; острая тромбоэмболия; острый гепатит; тяжелая дисфункция печени и некоторые другие [2–4].
Один из наиболее проблемных вопросов использования МГТ – ее влияние на риск развития злокачественных опухолей. Это является серьезным барьером для применения МГТ.
К настоящему времени мы имеем результаты крупных, хорошо организованных исследований, посвященных данной проблематике. Наибольшее количество исследований посвящено анализу взаимосвязи МГТ и риска наиболее распространенной опухоли женского населения – РМЖ. Меньше данных о величине риска развития рака яичников и рака эндометрия. Единичные работы касаются других локализаций (рак шейки матки – РШМ, вульвы, кишечника, экстрагенитальные формы рака).
Комбинированная МГТ
Согласно результатам крупного рандомизированного плацебо-контролируемого исследования, проведенного в США (161 809 пациенток 50–79 лет; сочетание конъюгированного эстрогена 0,625 мг и медроксипрогестерона ацетат 2,5 мг; средняя продолжительность применения 5,6 года), 6-летняя непрерывная МГТ приводит к увеличению относительного риска (ОР) РМЖ (ОР 1,26, доверительный интервал – ДИ 1,00–1,59). Эти результаты привели к резкому снижению использования МГТ в большинстве стран мира, появлению фобий и сомнений в отношении рисков и пользы МГТ [5]. Однако на результаты настоящего исследования могли повлиять такие факторы, как возраст участников (70% старше 60 лет), а также использование в 30% случаев МГТ до включения в группу. Необходимо отметить тот факт, что в этом же исследовании не было выявлено увеличения риска РМЖ в течение первых 3 лет применения МГТ.
Датское рандомизированное контролируемое исследование (Danish Osteoporosis Prevention Study – DORS; n=1006) также показало, что риск развития РМЖ определяется длительностью комбинированной МГТ. Так, у пациенток 45–58 лет ОР РМЖ превышал таковой в группе контроля только спустя 10 лет от начала ее использования. При этом смертность от РМЖ была ниже, чем в контрольной группе (ОР 0,42, ДИ 0,18–0,97) [6].
Аналогичные данные были получены в других исследованиях. По некоторым данным, при комбинированной МГТ риск РМЖ может определяться типом прогестагена. Так, он был незначительно выше при использовании препаратов, содержащих прогестагены с андрогенной и антиандрогенной активностью по сравнению с таковыми, содержащими микронизированный прогестерон и дидрогестерон [7].
В 2019 г. в журнале «The Lancet» был опубликован метаанализ 58 исследований (период 1992–2018 гг.; 24 проспективных, 34 ретроспективных исследования; всего 143 887 женщин в постменопаузе с инвазивным РМЖ и 424 972 – без РМЖ). Согласно полученным данным, риск РМЖ при комбинированной МГТ был выше уже в первые годы ее использования (1–4 года – ОР 1,6; 95% ДИ 1,52–1,69) и увеличивался при ее пролонгировании (5–14 лет – ОР 2,08; 95% ДИ 2,02–2,15). При этом в течение 5–14 лет использования МГТ ОР РМЖ был выше при непрерывном ее режиме по сравнению с циклическим (ОР 2,30; 95% ДИ 2,21–2,40 и ОР 1,93; 95% ДИ 1,84–2,01 соответственно). В работе не было подтверждено влияние возраста женщины, при котором начата МГТ, на риск РМЖ [8].
Показано, что риск развития РМЖ на фоне комбинированной МГТ быстро снижается после ее прекращения [9]. Как установлено в работе L. Weiss, этот временной промежуток составляет 6 мес [10].
Монотерапия эстрогенами
Данные о влиянии монотерапии эстрогенами на риск РМЖ являются также неоднозначными.
С одной стороны, имеются свидетельства об отсутствии таких рисков. Например, по данным, опубликованным в 2004 г. (рандомизированное плацебо-контролируемое исследование; 10 739 пациенток в постменопаузе; гистерэктомия в анамнезе; конъюгированный эстроген 0,625 мг; средняя продолжительность применения 7,2 года), использование монотерапии эстрогенами в постменопаузе привело даже к снижению риска РМЖ (на 23% сравнению с группой плацебо; ОР 0,77, 95% ДИ 0,59–1,01). Более того, смертность от РМЖ оказалась в группе с МГТ ниже по сравнению с плацебо (0,009% против 0,024% в год) [11].
Однако в 2008 г. опубликованы результаты проспективного когортного французского исследования (80 377 пациенток в постменопаузе; период наблюдения 8,1 года), согласно которым применение монотерапии эстрогенами приводит к увеличению в 1,29 раз риска РМЖ по сравнению с величиной у женщин, которые никогда не использовали МГТ [12].
Результаты упомянутого метаанализа 2019 г. («The Lancet») также показали увеличение риска РМЖ при монотерапии эстрогенами (1–4 года использования – ОР 1,17; 95% ДИ 1,10–1,26; 5–14 лет использования – ОР 1,33; 95% ДИ 1,28–1,37) [8].
Связи риска РМЖ с путем введения эстрогена (перорально или трансдермально) не было выявлено.
Что может явиться причиной более высокого риска РМЖ при использовании МГТ? Обсуждаются несколько факторов, которые могут оказывать влияние на данный показатель:
- индукция роста уже имеющейся опухоли молочной железы;
- снижение информативности рентгеновской маммографии на фоне применения МГТ;
- состав МГТ (тип прогестагена).
Действительно, риск РМЖ на фоне комбинированной МГТ может быть результатом индукции роста существующего рака малых размеров, не диагностируемого рентгенологически. Известно, что РМЖ может расти в течение 10–15 и более лет и к моменту менопаузы около 40% женщин имеют «спящие» новообразования [13]. Известно, что развитие злокачественной опухоли может иметь длительную предклиническую стадию [14]. Так, согласно модели «естественной истории» роста рака, предложенной М. Schwartz еще в 1961 г., при экспоненциальном постоянном росте опухоли более 3/4 времени от возникновения первой клетки до гибели организма приходится именно на доклинический этап [15]. Поэтому какой бы ранней с клинической точки зрения ни была диагностика РМЖ, с биологической точки зрения это событие с длительной историей.
Снижение эффективности рентгеновской маммографии и, соответственно, эффективность скрининга РМЖ связаны с увеличением плотности ткани молочной железы на фоне МГТ. Этот феномен связан с увеличением относительного содержания железистого компонента в морфологической структуре молочной железы, который является более «резистентным» по отношению к рентгеновским лучам по сравнению с жировой и соединительной тканью [16]. При этом увеличение рентгеновской плотности в течение первого года использования характерно как для монотерапии эсторгенами, так и для комбинированного варианта МГТ [17]. Еще в 2017 г. Национальная всеобщая онкологическая сеть (National Comprehensive Cancer Network – NCCN) выделила повышенную маммографическую плотность одним из основных факторов риска развития РМЖ [18].
Обсуждается также вопрос влияния отдельных компонентов, входящих в состав МГТ, на риск РМЖ. Так, эффекты прогестагенов на опухолевые клетки молочной железы явились предметом ряда экспериментальных исследований, которые в основном ограничены опытами in vitro. Так, показано, что дидрогестерон способен индуцироватть апоптоз клеток опухоли [19]. Пролиферация клеток молочной железы увеличилась больше при применении дроспиренона в сочетании с эстрадиолом, чем при использовании норэтистерона и эстрадиола [20]. Левоноргестрел способен угнетать эстрогениндуцированную пролиферативную активность клеток РМЖ (линия MCF-7) [21]. Подобные эффекты не продемонстрированы для медроксипрогестерона ацетата и норэтистерона ацетата, которые, напротив, могут способствовать стимуляции пролиферации опухолевых клеток [19].
Что касается влияния эстрогенов, то есть предположение, что непродолжительное использование монотерапии эстрогенами может снижать риск развития РМЖ, что связано с индукцией апоптоза оккультных новообразований молочной железы. При длительном применении эстрогены могут стимулировать рост новой опухоли [22]. Но необходимо проведение дальнейших исследований для подтверждения или опровержения данной гипотезы [18].
Рак яичников
Данные о роли МГТ и риска рака яичников также противоречивые. Несколько исследований («случай–контроль») свидетельствуют о некотором увеличении риска рака яичников при использовании монотерапии эстрогенами (ОР 1,25) и об отсутствии такового – при комбинированной терапии (ОР 1,04). Предполагается, что протективный эффект прогестагенов реализуется через усиление апоптоза эпителиальных клеток яичников [23]. В рандомизированном плацебо-контролируемом исследовании также не было получено повышения ОР рака яичников на фоне применения МГТ [24].
Однако результаты метаанализа (36 исследований; 4 229 061 участников) показали увеличение ОР злокачественных опухолей яичников при применении МГТ (ОР 1,29; 95% ДИ 1,19–1,40). Причем это касалось двух наиболее распространенных форм опухолей яичников – серозных (ОР 1,50, 95% ДИ 1,35–1,68) и эндометриоидных (ОР 1,48, 95% ДИ 1,13–1,94) [25].
МГТ у носителей BRCA-мутации
Отдельная проблема МГТ – это ее применение у женщин – носителей BRCA-мутации.
Известно, что на наследственный РМЖ приходится 20–25% случаев заболевания [26]. Частота встречаемости BRCA-мутации в популяции составляет 1:800–1:1000. При этом она зависит от географического положения и этнической группы [27]. У женщин с герминальными мутациями одного из аллелей гена BRCA1 риск развития РМЖ в течение жизни составляет около 75% в возрасте до 50 лет, а к 70 годам достигает 85–97% [28]. При герминальных мутациях гена BRCA2 риск развития РМЖ ниже, чем при мутациях в гене BRCA1, и составляет 65–95% [29].
Современная стратегия профилактики наследуемых форм РМЖ (у носительниц мутаций в генах BRCA1/2) включает проведение двусторонней тубовариоэктомии, мастэктомии. Наибольший опыт по оценке эффективности риск-редуцирующих операций накоплен в клинике Мейо (США), где подобные операции выполняются с 1960 г. Риск-редуцирующая тубовариоэктомия ассоциирована со снижением риска рака яичников на 70–96% и РМЖ не менее чем на 50% [30–32].
В 2015 г. были опубликованы результаты метаанализа (2635 носительниц мутаций BRCA1/2), в котором продемонстрировано, что мастэктомия снижает риск РМЖ на 93% [33].
Тубовариоэктомия, произведенная до возраста естественной менопаузы, приводит к развитию менопаузальных симптомов, снижающих качество жизни больных, что может явиться основанием для применения МГТ. В 2011 г. были опубликованы данные исследования, в котором определено, что в группе женщин – носительниц мутации гена BRCA МГТ в течение 5 лет после проведенной тубовариоэктомии не приводила к увеличению риска РМЖ. Более того, среди носительниц мутаций BRCA1 использование МГТ было ассоциировано со снижением риска РМЖ на 48% [34]. Аналогичные данные получены в исследовании «случай–контроль» в 2008 г., где у носительниц мутаций BRCA1, использовавших МГТ, было выявлено снижение риска РМЖ на 43% [35].
Согласно данным систематического обзора, носительницы мутаций в генах BRCA1/2 после проведения риск-редуцирующей тубовариоэктомии могут получить пользу от использования МГТ (улучшение качества жизни, профилактика сердечно-сосудистых заболеваний, остеопороза и когнитивных нарушений) без значимого повышения риска РМЖ [36].
Таким образом, существующие данные не подтверждают увеличение риска РМЖ при использовании МГТ у носительниц BRCA-мутаций при интактных молочных железах. Следовательно, гипотетические риски МГТ у носительниц мутаций, не имеющих РМЖ в анамнезе, не должны являться барьером для выполнения у них риск-редуцирующей тубовариоэктомии [37].
Рак эндометрия. В настоящее время выявлено, что монотерапия эстрогенами повышает (в 3–5 раз) риск рака эндометрия, а комбинированная МГТ практически не влияет на него. Полученные данные являются закономерными, поскольку известно, что прогестагены сдерживают прогрессирование индуцированной эстрогенами пролиферации клеток эндометрия [5].
РШМ. В рандомизированных плацебо-контролируемых исследованиях не было доказано влияние МГТ на риск РШМ. Полученные в некоторых исследованиях данные о снижении риска РШМ можно связать с более тщательным скринингом РШМ у таких пациенток [5, 38]. Однако в проведенном в Финляндии ретроспективном регистрационном исследовании, в которое были включены 243 857 женщин в постменопаузе, которые принимали МГТ в течение 5 лет, было выявлено увеличение риска возникновения аденокарциномы (ОР 1,83, 95% ДИ 1,24–2,59), при этом риск возникновения плоскоклеточного рака снизился (ОР 0,34, 95% ДИ 0,16–0,65) [39]. В связи с этими данными необходимо продолжать исследование данной проблемы.
Рак вульвы и влагалища. Плоскоклеточный рак вульвы и влагалища, так же как и РШМ, не является гормонозависимым и развивается чаще всего у женщин пожилого и старческого возраста. Работ по применению МГТ у больных раком вульвы и влагалища не проводилось.
Колоректальный рак. В трех метаанализах доказано снижение риска колоректального рака при применении комбинированной МГТ. Позитивный эффект сохранялся в течение 4 лет после прекращения терапии [40]. Монотерапия эстрогенами не влияет на риск колоректального рака [11].
Рак легких. По состоянию на 2019 г. имеется 13 когортных исследований, посвященных данной проблематике. Риск рака легких у пациенток с МГТ был ниже такового без МГТ (ОР 0,95, 95% ДИ 0,91–0,99). Возможно, полученные результаты связаны с использованием прогестагенного компонента. Экспрессия рецептора эстрогена и прогестерона выявлена в нормальных и опухолевых клетках легких [41, 42].
Меланома. Данные о влиянии МГТ на риск меланомы неоднозначны. В работах V. De Giorgi и соавт. говорится о защитном влиянии эстрогенов [43]. Показано, что монотерапия эстрогенами повышает риск развития меланомы кожи [44]. Влияние МГТ на риски развития меланомы окончательно не установлено.
Итак, использование МГТ обеспечивает реальную возможность корректировать проявления эстроген-дефицитного состояния и, следовательно, проводить лечение и профилактику ранних и поздних осложнений климактерического синдрома у женщин старшей возрастной группы. Однако в силу противоречивых данных о влиянии МГТ на риск развития рака разных локализаций вопрос не решен до настоящего времени и требует дальнейшего изучения.
Об авторах
Екатерина Валентиновна Мусина
ФГБНУ «Научно-исследовательский институт акушерства, гинекологии и репродуктологии им. Д.О. Отта»
Автор, ответственный за переписку.
Email: E.musina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-7671-0637
канд. мед. наук, врач акушер-гинеколог, нач. учебно-методического отд.
Россия, Санкт-ПетербургИгорь Юрьевич Коган
ФГБНУ «Научно-исследовательский институт акушерства, гинекологии и репродуктологии им. Д.О. Отта»
Email: E.musina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-7351-6900
чл.-кор. РАН, д-р мед. наук, проф., дир.
Россия, Санкт-ПетербургСписок литературы
- Менопауза и климактерическое состояние у женщины. Клинические рекомендации. М., 2016.
- [Menopause and menopause in women. Clinical recommendations. Moscow, 2016 (in Russian).]
- Baber RJ, Panay N, Fenton A, the IMS Writing Group. IMS Recommendations on women’s midlife health and menopause hormone therapy. Climacteric 2016; 19 (2): 109–50.
- Neves-e-Castro M, Birkhäuser M, Samsioe G et al. EMAS position statement: The ten point guide to the integral management of menopausal health. Maturitas 2015; 81: 88–92.
- Stuenkel CA, Davis SR, Gompel A et al. Treatment of symptoms of the menopause: an Endocrine Society clinical practice guideline. J Clin Endocrinol Metab 2015; 100 (11): 3975–4011.
- Rossouw JE, Anderson GL, Prentice RL et al. Risks and benefits of estrogen plus progestin in healthy postmenopausal women: principal results from the Women’s Health Initiative randomized controlled trial. JAMA 2002; 288: 321–32.
- Мosekilde L et al. Danish Osteoporosis Prevention Study (DORS): project design and inclusion of 2000 normal perimenopausal women. Maturitas 1999; 31 (3): 207–19. doi: 10.1016/s0378-5122(99)00006-7
- Fournier A, Mesrina S, Dossus L et al. Risk of breast cancer after stopping menopausal hormone therapy in the E3N cohort. Breast Cancer Res Treat 2014; 145 (2): 535–43.
- Collaborative Group on Hormonal Factors in Breast Cancer. Type and timing of menopausal hormone therapy and breast cancer risk: individual participant meta-analysis of the worldwide epidemiological evidence. Lancet 2019. doi: 10.1016/S0140-6736(19)31709-X
- Manson JE, Chlebowski RT, Stefanick ML et al. Menopausal hormone therapy and health outcomes during the intervention and extended poststopping phases of the women’s health initiative randomized trials. JAMA 2013; 31: 1353–68. doi: 10.1001/jama.2013.278040
- Stanczyk FZ, Hapgood JP, Winer S et al. Progestogens used in postmenopausal hormone therapy: differences in their pharmacological properties, intracellular actions, and clinical effects. Endocrine Rev 2013; 34 (2): 171–208. DOI: org/10.1210/er.2012-1008
- Anderson GL, Chlebowski RT, Aragaki AK et al. Conjugated equine oestrogen and breast cancer incidence and mortality in postmenopausal women with hysterectomy: extended follow-up of the Women’s Health Initiative randomised placebo-controlled trial. Lancet Oncol 2012; 13: 476–86.
- Baber R, Panay N. 2016 IMS Recommendations on women’s midlife health and menopause hormone therapy. Climacteric. 2016; 19: 109–50. DOI: org/10.3109/13697137.2015.1129166
- Franco SS, Raveh-Amit H, Kobolák J et al. The crossroads between cancer stem cells and aging. BMC Cancer 2015; 15 (Suppl. 1): 1–15. DOI: org/10.1186/1471-2407-15-S1-S1
- Lyu T, Jia N, Wang J et al. Expression and epigenetic regulation of angiogenesis-related factors during dormancy and recurrent growth of carcinoma. Epigenetics 2013; 8: 1330–46. doi: 10.4161/epi.26675
- Ашрафян Л.А., Киселев В.И., Кузнецов И.Н. и др. Молекулярная онкобиология и перспективы эффективной терапии. Онкология. 2016; 3: 80–7. doi: 10.17116/onkolog20165280-87
- [Ashrafian L.A., Kiselev V.I., Kuznetsov I.N. i dr. Molekuliarnaia onkobiologiia i perspektivy effektivnoi terapii. Onkologiia. 2016; 3: 80–7. doi: 10.17116/onkolog20165280-87 (in Russian).]
- Byrne C, Ursin G, Martin CF et al. Mammographic Density Change With Estrogen and Progestin Therapy and Breast Cancer Risk. J Natl Cancer Inst 2017; 109: 1–7. doi: 10.1093/jnci/djx001
- Marjoribanks J, Farquhar C, Roberts H, Lethaby A. Long term hormone therapy for perimenopausal and postmenopausal women. Cochrane Database Sys Rev 2012; 7: CD004143. doi: 10.1002/14651858.CD004143.pub4
- NCCN – Evidence-Based Cancer Guidelines. https://www.nccn.org/
- Kuhl H, Schneider H. Progesterone – promoter or inhibitor of breast cancer. Climacteric 2013; 16 (Suppl. 1): 54–68.
- Hirschberg AL, Tani E, Brismar K. Effects of drospirenone and norethisterone acetate combined with estradiol on mammographic density and proliferation of breast epithelial cells – A prospective randomized trial. Maturitas 2019; 126: 18–24. DOI: org/10.1016/j.maturitas.2019.04.205
- Ruan Х, Neubauer H, Yang Y et al. Progestogens and membrane-initiated effects on the proliferation of human breast cancer cells. Climacteric 2012; 15: 467–72. DOI: org/10.3109/13697137.2011.648232
- Anderson GL, Chlebowski RT, Aragaki AK et al. Conjugated equine oestrogenand breast cancer incidence and mortality in postmenopausal women with hysterectomy: extended follow- up of the Women’s Health Initiative randomisedplacebo-controlled trial. Lancet Oncol 2012; 13: 476–86.
- Pérez-López FR, Chedraui P, Troyano-Luque JM. Peri- And Post-Menopausal Incidental Adnexal Masses and the Risk of Sporadic Ovarian Malignancy: New Insights and Clinical Management. Gynecol Endocrinol 2010; 26 (9): 631–43. doi: 10.3109/09513590.2010.487611
- Паяниди Ю.Г., Жорданиа К.И. Менопаузальная гормональная терапия в онкологии. Рекомендации международного общества по менопаузе (IMS, 2016). Обзор. Онкогинекология. 2016; 3:
- –53.
- [Paianidi Iu.G., Zhordania K.I. Menopauzal’naia gormonal’naia terapiia v onkologii. Rekomendatsii mezhdunarodnogo obshchestva po menopauze (IMS, 2016). Obzor. Onkoginekologiia. 2016; 3: 43–53 (in Russian).]
- Yang Liu, Lan Ma, Xiaoling Yang et al. Menopausal hormone replacement therapy and the risk of ovarian cancer: a meta-analysis. Front Endocrinol 2019; 10: 801. doi: 10.3389/fendo.2019.00801
- Имянитов Е.Н. Фундаментальная онкология в 2011 году: обзор наиболее интересных открытий. Практ. онкология. 2012; 13 (1): 1–8.
- [Imianitov E.N. Fundamental’naia onkologiia v 2011 godu: obzor naibolee interesnykh otkrytiĭ. Prakt. onkologiia. 2012; 13 (1): 1–8 (in Russian).]
- BRCA1/2. Практическое руководство для врачей. RUSSCO. 2016; c. 12.
- [BRCA1/2. Prakticheskoe rukovodstvo dlia vrachei. RUSSCO. 2016; c. 12 (in Russian).]
- Mehrgou A, Akouchekian M. The importance of BRCA1 and BRCA2 genes mutations in breast cancer development. Med J Islam Repub Iran 2016; 30: 369.
- Ходорович О.С. Наследственная форма рака молочной железы. Методы профилактики. Вестн. РНЦРР МЗ РФ. 2012; 12. http://vestnik.rncrr.ru/vestnik/v12/papers/hodorovich_v12.
- [Khodorovich O.S. Nasledstvennaia forma raka molochnoi zhelezy.
- Metody profilaktiki. Vestn. RNTsRR MZ RF. 2012; 12. http://vestnik.rncrr.ru/vestnik/v12/papers/hodorovich_v12 (in Russian).]
- Temkin SM, Bergstrom J, Samimi G, Minasian L. Ovarian cancer prevention in high-risk women. Clin Obstet Gynecol 2017; 60: 738–57. doi: 10.1097/GRF.0000000000000318
- Mavaddat N, Peock S, Frost D et al. Cancer risks for BRCA1 and BRCA2 mutation carriers: results from prospective analysis of EMBRACE. J Natl Cancer Inst 2013; 105 (11): 812–22. DOI: org/10.1093/jnci/djt095
- Kotsopoulos J, Huzarski T, Gronwald J et al. Bilateral Oophorectomy and Breast Cancer Risk in BRCA1 and BRCA2 Mutation Carriers.
- J Natl Cancer Inst 2016; 109: 1–7. doi: 10.1093/jnci/djw177
- De Felice F, Marchetti C, Mussela A et al. Bilateral Risk-Reduction Mastectomy in BRCA1 and BRCA2 Mutation Carriers: A Meta-analysis. Ann Surg Oncol 2015; 22 (9): 2876–80.
- Domchek SM, Friebel T, Neuhausen SL et al. PROSE Consortium. Is hormone replacement therapy (HRT) following risk-reducing salpingooophorectomy (RRSO) in BRCA1 (B1)- and BRCA2 (B2)-mutation carriers associated with an increased risk of breast cancer? [Abstract].
- J Clin Oncol 2011; 29 (Suppl.). Abstract 1501.
- Eisen A, Lubinski J, Gronwald J et al. Hereditary Breast Cancer Clinical Study Group. Hormone therapy and the risk of breast cancer in BRCA1 mutation carriers. J Natl Cancer Inst 2008; 100: 1361–7.
- Nappi RE, Cassani C, Rossi M et al. Dealing with premature menopause in women at high-risk for hereditary genital and breast cancer. Minerva Ginecol 2016; 68 (5): 602–12.
- Domchek S, Kaunitz AM. Use of Systemic Hormone Therapy in BRCA Mutation Carriers. NAMS Practice Pearl 2016; May 5: 1–4.
- The 2017 Hormone therapy position statement of The North American Menopause Society. Menopause 2017; 24 (7): 728–53. doi: 10.1097/GME.0000000000000921
- Jaakkola S, Pukkala E, Lyytinen H et al. Postmenopausal estradiol-progestagen therapy and risk for uterine cervical cancer. Int J Cancer 2012; 131: 537–43.
- Amitay EL et al. Postmenopausal hormone replacement therapy and colorectal cancer risk by molecular subtypes and pathways. Int J Cancer 2020.
- Schwartz AG, Ray RM, Cote ML et al. Hormone Use, Reproductive History, and Risk of Lung Cancer The Women’s Health Initiative Studies.
- J Thoracic Oncol 2015; 10 (7): 1004–13.
- Stabile LP, Dacic S, Land SR. Combined Analysis of Estrogen Receptor β-1 and Progesterone Receptor Expression Identifies Lung Cancer Patients with Poor Outcome. Clin Cancer Res 2011; 1: 154–64. doi: 10.1158/1078-0432.CCR-10-0992
- De Giorgi V, Gori A, Savarese I et al. Role of BMI and hormone therapy in melanoma risk: a case–control study. J Cancer Res Clin Oncol 2017; 143 (7): 1191–7.
- Botteri E, Støer NC, Sakshaug S et al. Menopausal hormone therapy and risk of melanoma: Do estrogens and progestins have a different role? Int J Cancer 2017; 141 (9): 1763–70.
Дополнительные файлы
![](/img/style/loading.gif)