Current approaches to diagnosing and preventing endometrial hyperplasia: A review

Full Text

Гиперплазия эндометрия (ГЭ) на протяжении многих лет остается одной из наиболее актуальных проблем в гинекологической практике. Ее значимость определяется прежде всего тесной связью с риском развития рака эндометрия (РЭ) – одного из наиболее распространенных злокачественных новообразований (ЗНО) у женщин [1, 2]. Статистические данные свидетельствуют о неуклонном росте заболеваемости РЭ, что во многом обусловлено общим старением населения и увеличением распространенности ожирения в популяции [3]. Хотя большинство случаев ЗНО эндометрия диагностируется в постменопаузальном периоде, 5–30% всех случаев приходится на пременопаузальный возраст, при этом риск развития онкологического процесса у женщин в пременопаузе составляет 1,33%.

И в репродуктивном, и в постфертильном периодах жизни ГЭ представляет сложное для курации заболевание ввиду отсутствия ясных клинических и лабораторных маркеров диагноза и прогноза. В процессе диагностики ГЭ необходимо принимать во внимание весь комплекс клинических и лабораторных данных, а также шире применять доступные средства профилактики ГЭ и неоплазии эндометрия (НЭ) в гинекологической практике.

Клиническая диагностика патологии эндометрия

Основным клиническим проявлением как гиперпластических, так и неопластических процессов эндометрия являются маточные кровотечения (МК), которые в репродуктивном возрасте классифицируются как аномальные МК (АМК), а в постменопаузе – как постменопаузальные МК (ПМК) [4, 5]. Последние определяются как любые вагинальные кровотечения, возникающие после 12-месячного периода аменореи у женщин, достигших возраста естественной менопаузы.

ГЭ и НЭ являются лишь одной из многих возможных причин АМК и ПМК [4]. Распространенность данных состояний среди женщин с жалобами на кровотечения варьирует в широких пределах, отличаясь по частоте встречаемости в зависимости от их клинических характеристик. Для АМК, ассоциированных с ГЭ, наиболее характерен нерегулярный, трудно предсказуемый характер кровотечений, хотя патологические изменения эндометрия могут проявляться и регулярными, но чрезмерно обильными или длительными менструальными кровотечениями. Обильные менструальные кровотечения не связаны с риском НЭ, тогда как у женщин с кровотечениями при отсутствующем ритме менструаций риск РЭ повышается [6]. Особую озабоченность вызывают случаи гиперпластических изменений различной степени выраженности у пациенток с олиго- и аменореей, поскольку отсутствие характерной клинической симптоматики существенно затрудняет своевременную диагностику заболевания и создает предпосылки для развития его тяжелых форм [7].

ПМК всегда требуют внимания, поскольку могут быть индикатором серьезной патологии эндометрия. По данным современных исследований, среди женщин с ПМК атипическая ГЭ (АГЭ) выявляется в 8–10% случаев, а РЭ – в 10–17% [8, 9]. При этом кровотечения могут быть обусловлены и другими состояниями, включая доброкачественные полипы эндометрия или цервикального канала, атрофические изменения слизистой оболочки, а также различные негинекологические причины. Между тем заслуживает внимания тот факт, что полипы эндометрия, традиционно рассматриваемые как доброкачественные образования, в постменопаузальном периоде могут иметь определенный злокачественный потенциал [10]. Данное обстоятельство, наряду с высокой частотой выявления онкологической патологии, обусловливает необходимость проведения биопсии эндометрия у большинства пациенток с ПМК. Тем не менее для минимизации необоснованных вмешательств перед решением вопроса о необходимом комплексе обследований рекомендуется оценивать клинические факторы риска РЭ.

В повседневной клинической практике ключевое значение для определения тактики диагностики и лечения имеет анамнестическая оценка вероятности развития ГЭ и особенно НЭ [11, 12]. При этом важно понимать, что спектр факторов риска для доброкачественных и злокачественных поражений может различаться, что объясняется более существенной ролью генетических изменений в патогенезе рака [13]. В современной классификации доброкачественная ГЭ без атипии рассматривается как фактор риска, тогда как АГЭ относится к прогностическим факторам РЭ [14]. Такое разграничение основано на существенных отличиях в вероятности прогрессирования патологического процесса: при АГЭ годовая заболеваемость РЭ достигает 8,2% (95% доверительный интервал – ДИ 3,9–17,3%), а вероятность наличия недиагностированной карциномы составляет 32,6% (95% ДИ 24,1–42,4 %) [15]. При этом факторы риска АГЭ и РЭ во многом совпадают, а существенные различия наблюдаются только в отношении ожирения, которое играет более значимую роль в развитии первого патогенетического варианта карциномы.

Среди ключевых факторов риска АГЭ и РЭ особого внимания заслуживают отсутствие беременностей и родов, избыточная масса тела (МТ), синдром поликистозных яичников (СПКЯ), раннее менархе и поздняя менопауза [16]. Отдельно следует отметить наследственные факторы: у женщин с синдромом Линча (с наследственным неполипозным колоректальным раком) кумулятивная частота развития карциномы эндометрия к 70 годам достигает 20–60% [6]. Примечательно, что распространенность синдрома Линча при РЭ сопоставима с таковой при АГЭ [17].

СПКЯ заслуживает особого внимания в контексте риска ГЭ и РЭ, обусловленного длительной неконтролируемой эстрогенной стимуляцией [6]. Метаанализ исследований, охватывающих 1968–2008 гг., показал почти трехкратное увеличение риска РЭ у пациенток с данной патологией [18]. Согласно результатам метаанализа 2022 г. отношение шансов развития РЭ у больных с СПКЯ составило 2,2 (95% ДИ 1,03–4,07) [19]. Интересно отметить, что в ряде исследований связь между СПКЯ и РЭ существенно ослабевала после проведения коррекции по индексу МТ [20], что подчеркивает значимость ожирения как самостоятельного фактора риска [6].

К важным факторам риска относятся и различные метаболические нарушения (МН), связанные с ожирением, включая сахарный диабет 2-го типа, инсулинорезистентность и метаболический синдром. Следует отметить, что использование комбинированных оральных контрацептивов (КОК) женщинами с МН, в том числе с СПКЯ, может частично нивелировать негативное влияние перечисленных состояний и заболеваний в отношении РЭ благодаря мощному профилактическому потенциалу данных препаратов [21].

В контексте ятрогенных факторов риска особого внимания заслуживает применение тамоксифена – селективного модулятора эстрогеновых рецепторов, широко используемого в лечении и профилактике рака молочной железы. У женщин в постменопаузе прием тамоксифена ассоциирован с 2–3-кратным повышением относительного риска развития РЭ вследствие его эстрогеноподобной активности [11]. Для минимизации неблагоприятных последствий лечения тамоксифеном рекомендуется оценка состояния эндометрия с помощью трансвагинального ультразвукового исследования (ТВ-УЗИ), а при необходимости – соногистерография (СГГ) или амбулаторная гистероскопия перед началом лечения.

Современные методы инструментально-лабораторной диагностики

За последние 20 лет ТВ-УЗИ существенно расширило диагностические возможности в оценке состояния эндометрия. Данный метод позволяет не только выявить наличие патологических изменений, но и с высокой точностью предположить их характер [22, 23]. Ключевым параметром при проведении ТВ-УЗИ является оценка толщины эндометрия (ТЭ), которая определяется как максимальный переднезадний размер срединного маточного эхо-сигнала в продольной плоскости сканирования [24]. Однако диагностическая значимость данного показателя существенно различается у пациенток в пре- и постменопаузе.

У женщин в пременопаузе проведение ТВ-УЗИ преследует главную цель – дифференциальную диагностику причин АМК. Чувствительность метода весьма высока и достигает 94% в определении внутриматочной патологии, такой как миома матки (ММ) и полипы эндометрия [25]. В репродуктивном периоде диагностическая ценность ТВ-УЗИ в отношении выявления неопластических процессов эндометрия остается предметом дискуссий. Это связано с тем, что циклические гормональные изменения обусловливают значительную вариабельность ТЭ [26]. Оптимальным временем для проведения исследования считаются 4–6-й дни менструального цикла (МЦ), когда ТЭ минимальна [27]. Однако при АМК, особенно на фоне нарушенного менструального ритма, соблюдать это условие часто затруднительно.

В литературе обсуждается пороговое значение ТЭ, равное 8 мм, как критерий для скрининга гиперпластических и неопластических процессов у женщин с АМК [28], при этом чувствительность приведенного показателя может достигать 100%. Однако следует учитывать, что у пациенток с верифицированным РЭ средняя ТЭ составляет около 18,5 мм, а использование порогового значения 8 мм ассоциировано с высокой частотой ложноположительных результатов [27].

Двадцатилетний опыт исследований в рассматриваемой области привел к заключению о том, что изолированная оценка ТЭ без учета других параметров не может считаться надежным диагностическим критерием в пременопаузе [29]. Для повышения диагностической точности необходимо учитывать дополнительные эхографические характеристики, такие как неравномерность утолщения, неоднородность структуры и особенности васкуляризации эндометрия [30]. При допплерометрическом исследовании признаками, повышающими вероятность неопластического процесса, являются низкие индексы резистентности и пульсации, а также снижение пиковой систолической скорости кровотока [31].

Соответственно, для адекватного отбора пациенток репродуктивного возраста с целью проведения инвазивной диагностики необходим комплексный подход, учитывающий наличие клинических симптомов, факторов риска и результаты УЗИ. При этом особое значение имеет выполнение ТВ-УЗИ на 4–6-й день от начала кровотечения с детальной оценкой структуры, ТЭ и характеристик кровотока. Важно отметить, что нормальная эхоструктура эндометрия при ТЭ менее 8 мм является высокочувствительным маркером отсутствия гиперпластических и неопластических изменений [27–29].

Диагностические возможности ТВ-УЗИ существенно расширяются при обследовании женщин в постменопаузе, что обусловлено отсутствием циклических гормональных влияний на эндометрий в этот период. Тем не менее следует учитывать, что на ТЭ могут влиять различные факторы, включая паритет, индекс МТ, наличие ММ, прием тамоксифена, объем матки и яичников, а также уровень эстрадиола в крови [32]. Несмотря на приведенные ограничения, измерение ТЭ остается основным инструментом для определения необходимости дальнейшего обследования.

Особое внимание уделяется определению оптимального порогового значения ТЭ для женщин с ПМК. Согласно результатам масштабного метаанализа, включившего данные 44 исследований с участием более 17 тыс. пациенток, наиболее информативным является пороговое значение 5 мм [33]. Использование данного критерия позволило сократить количество необходимых инвазивных диагностических процедур на 17% при сохранении высокой диагностической точности.

Еще более высокой отрицательной прогностической ценностью в отношении РЭ обладает пороговое значение 4 мм [34]. Однако важно учитывать, что у пациенток с ПМК, другими факторами риска (с ожирением, СПКЯ в анамнезе, сахарным диабетом 2-го типа, атипическими изменениями в цитологии шейки матки, отягощенным семейным анамнезом) частота выявления РЭ может достигать 8,5% даже при ТЭ менее 4 мм. Повысить чувствительность неинвазивного тестирования помогает использование промежуточного диапазона ТЭ (3–5 мм) как показания для динамического наблюдения с повторным проведением ТВ-УЗИ [33]. При этом следует подчеркнуть, что длительно персистирующее или рецидивирующее МК требует проведения морфологической верификации диагноза независимо от ТЭ, поскольку некоторые варианты РЭ, в частности серозный и светлоклеточный, могут развиваться при минимальной ТЭ [35].

Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о тактике ведения пациенток с бессимптомным утолщением эндометрия, выявленным при профилактическом УЗИ. В большинстве клинических рекомендаций подчеркивается, что у женщин в постменопаузе без кровотечений проведение скрининга РЭ нецелесообразно [23, 36, 37]. Тем не менее случайное обнаружение утолщенного эндометрия требует определенного диагностического алгоритма, учитывая, что около 15% случаев РЭ протекают бессимптомно. Большинство гайдлайнов ориентируют клинициста на величину ТЭ, равную 11 мм, для отбора пациенток с целью проведения дальнейших диагностических манипуляций [34, 38]. Значительная разница (р=0,036) в доброкачественных и злокачественных поражениях эндометрия наблюдалась между двумя группами женщин в постменопаузе, стратифицированных с использованием отсечения ТЭ≥11 мм [25]. Специфичность и положительная прогностическая ценность метода для полипов эндометрия составили 84,4 и 92,7% соответственно.

В тех случаях, когда результаты ТВ-УЗИ не позволяют сделать однозначное заключение о состоянии эндометрия, особенно при наличии сопутствующей патологии миометрия (ММ, аденомиоза) или перенесенных ранее операций на матке, целесообразно применение дополнительных методов визуализации [34, 38], к которым относятся СГГ с использованием физиологического раствора или геля, а также амбулаторная гистероскопия.

СГГ приобретает особую ценность в ситуациях, когда выраженное утолщение эндометрия затрудняет дифференциальную диагностику между очаговой и диффузной патологией. Метод демонстрирует высокие показатели чувствительности и специфичности: для диагностики полипов эндометрия данные показатели составляют 93 и 81% соответственно, для субмукозной ММ – 94 и 81% [39]. При этом частота ложноположительных результатов не превышает 5,4% для полипов и 4,25% для ММ, а ложноотрицательных – 0,10 и 0,11% соответственно. В недавнем метаанализе исследований, в котором использовали гистероскопию в качестве референсного метода диагностики полипов, продемонстрирована чувствительность СГГ на уровне 85,1% при специфичности 84,5% [40]. Приведенные данные позволяют рекомендовать СГГ как эффективный метод первичной оценки состояния полости матки у пациенток с кровотечениями или бессимптомным утолщением эндометрия в постменопаузе для определения необходимости проведения гистероскопии и выбора оптимальной тактики хирургического лечения.

Морфологическая верификация диагноза при патологии эндометрия сопряжена с двумя основными проблемами: сложностями получения репрезентативного материала (с проблемой преаналитического этапа) и трудностями интерпретации гистологической картины (с проблемой аналитического этапа). Каждая из этих проблем требует отдельного рассмотрения и комплексного подхода к их решению.

На преаналитическом этапе ключевое значение имеет выбор оптимального метода получения образцов эндометрия. Биопсия и раздельное диагностическое выскабливание без визуального контроля демонстрируют достаточную информативность только при распространенных процессах, захватывающих более 50% площади эндометрия [34]. Такой подход может быть оправдан в тех случаях, когда данные УЗИ с высокой вероятностью указывают на наличие РЭ, а также при планировании гистерэктомии.

Гистероскопия позволяет провести визуальную оценку состояния полости матки и выполнить прицельную биопсию подозрительных участков, что важно в ситуациях неопределенного риска АГЭ или РЭ. Однако следует учитывать, что метод имеет определенные ограничения, связанные не только с квалификацией специалиста, но и с тем, что атипические и неопластические изменения на начальных этапах развития могут иметь микроскопический характер и быть недоступными для визуальной идентификации [41]. При выявлении АГЭ по результатам первичной биопсии необходимо проводить повторное выскабливание под контролем гистероскопии с полным удалением эндометрия, что обусловлено высокой частотой (до 30%) сосуществующего РЭ при АГЭ [40]. В ситуациях первоначально высокого риска АГЭ или РЭ у молодых женщин гистероскопия выполняет роль вспомогательного метода, обеспечивающего только контроль полноты удаления эндометрия для последующего морфологического исследования [42]. Следует подчеркнуть, что полноценный кюретаж у женщин репродуктивного возраста, заинтересованных в сохранении фертильности, может рассматриваться как метод выбора, поскольку тотальное удаление эндометрия является неотъемлемой частью консервативного лечения.

В постменопаузе, напротив, гистероскопия рассматривается как «золотой стандарт» диагностики патологии эндометрия [43]. Особую ценность исследование приобретает при персистирующих кровотечениях или в случаях, когда результаты ТВ-УЗИ не позволяют достоверно исключить наличие гиперпластических или неопластических изменений. Метод демонстрирует высокую диагностическую эффективность при патологии эндометрия, с показателями чувствительности 75–90%, специфичности 77–95%, положительной прогностической ценности 58–83% и отрицательной прогностической ценности 79–87% [8, 44]. При выявлении различных состояний эндометрия результаты визуальной оценки совпадают с гистологическим заключением в 58% случаев [44], а при диагностике полипов – в 75–89% наблюдений [10].

К ограничениям гистероскопии относят также достаточно высокую стоимость процедуры и риск перфорации матки, повреждения кишечника, избыточной абсорбции жидкости и возможных анестезиологических осложнений [45–47]. Проведение гистероскопии в амбулаторных условиях позволяет снизить стоимость исследования и минимизировать риски, обусловленные анестезией, однако у пациенток в постменопаузе оно может быть затруднено стенозом цервикального канала, что встречается примерно в 8% случаев.

Проблемы аналитического этапа диагностики в настоящее время обусловлены, главным образом, субъективностью оценки гистологической картины, что требует высокой квалификации специалистов-патологов. Отдельную проблему представляет отсутствие четких морфологических критериев, позволяющих различить АГЭ и высокодифференцированный РЭ, что подтверждается данными о гипер- или гиподиагностике почти в 1/3 исследуемых образцов. Существенные трудности возникают при определении стадии РЭ на основании только гистологического исследования [48]. При этом даже среди специалистов экспертного уровня наблюдается значительная вариабельность в интерпретации гистологических находок.

Классификация ГЭ

Для повышения воспроизводимости результатов морфологического исследования и унификации диагностических подходов в 2014 г. Всемирная организация здравоохранения предложила бинарную классификацию ГЭ [1, 49] (табл. 1), согласно которой выделяют только две формы заболевания: доброкачественную ГЭ (без атипии) и АГЭ. Данная классификация основана исключительно на наличии или отсутствии клеточной атипии и не учитывает изменения тканевой архитектоники эндометрия, которые ранее служили основанием для выделения простой и сложной ГЭ.

 

Таблица 1. Классификация ГЭ согласно Всемирной организации здравоохранения, 2014 г. Table 1. Classification of endometrial hyperplasia according to the World Health Organization, 2014
Новый термин	Синонимы	Код Международной классификации болезней 10-го пересмотра	Генетические изменения	Сосуществующая инвазивная эндометриальная карцинома	Прогрессия до инвазивной карциномы
ГЭ без атипии	Доброкачественная ГЭ, простая не-АГЭ, сложная ГЭ без атипии, эндометриальная гиперплазия (Endometrial Hyperplasia – EH)	N85.0 – железистая ГЭ	Низкое число соматических мутаций в отдельных железах, отсутствие морфологических изменений при окрашивании гематоксин-эозином	Менее 1 %	Относительный риск 1,01–1,03
АГЭ	Сложная АГЭ, простая АГЭ, эндометриальная интраэпителиальная неоплазия (Endometrial Intraepithelial Neoplasia – EIN)	N85.1 – аденоматозная ГЭ	Множество генетических изменений, типичных для эндометриоидного рака, в том числе микросателлитная нестабильность, инактивация PAX, мутации PTEN, KRAS и CTNNB (β-катехин)	25–33% [50] 59 % [51]	Относительный риск 14–45

 

Упрощение классификации, по мнению многих экспертов, создало определенные трудности в формировании персонализированных планов ведения пациенток репродуктивного возраста. Особенно много вопросов вызывает исключение из диагностических заключений понятия сложной ГЭ [52, 53]. Согласно данным ретроспективных исследований пятилетний риск развития НЭ у пациенток со сложной ГЭ без атипии достигает 20% (95% ДИ 14–21%), а вероятность выполнения гистерэктомии составляет 30% (95% ДИ 22–39%) [52]. Приведенные данные послужили основанием для дискуссии о целесообразности возвращения категории сложной ГЭ без атипии в классификацию заболевания [53]. В настоящее время клиницистам рекомендуется рассматривать указание на нарушение тканевой архитектоники в гистологическом заключении как дополнительный фактор риска развития РЭ и соответствующим образом модифицировать тактику ведения таких пациенток.

Возможности профилактики ГЭ и РЭ

Профилактические мероприятия, направленные на предотвращение развития ГЭ и снижение риска РЭ, основываются на двух основных стратегиях. Первая стратегия заключается в обеспечении адекватной прогестагенной защиты эндометрия от избыточной эстрогенной стимуляции, вторая же направлена на коррекцию МН, ассоциированных с избыточной МТ и висцеральным ожирением.

Особую роль в профилактике играют КОК, которые назначают сексуально активным женщинам, не планирующим беременность. Эффективность данного подхода подтверждена результатами многочисленных метаанализов, продемонстрировавших существенное снижение риска РЭ у женщин, использующих КОК [21]. Важно отметить, что антипролиферативный потенциал разных КОК может существенно отличаться в зависимости от силы гестагенного компонента препарата [54].

Прогестагенный эффект на эндометрий определяется двумя основными параметрами: продолжительностью воздействия в течение МЦ и дозой прогестина, необходимой для контроля пролиферации эндометрия. При этом следует учитывать, что дозу прогестина в составе КОК рассчитывают исходя из потребности в подавлении овуляции, которая может существенно превышать дозу, необходимую для контроля роста эндометрия (табл. 2), что создает определенный «запас прочности» в отношении антипролиферативного действия некоторых прогестинов, в особенности характеризует производные нортестостерона. В частности, доза гестодена в составе препарата Линдинет® составляет 75 мкг, что на 33,3% больше дозы 50 мкг, необходимой для предотвращения избыточной пролиферации эндометрия [55].

 

Таблица 2. Суточная доза прогестагена, необходимая для контроля пролиферации эндометрия Table 2. The daily dose of progestogen required to control endometrial proliferation
Прогестаген	Доза, мг	Доза в составе КОК, мг
Прогестерон	200–300	–
Медроксипрогестерона ацетат	2,5–10,0	–
Хлормадинона ацетат	10,0	2,0
Ципротерона ацетат	1,0	2,0
Дидрогестерон	5–10	–
Номегестрола ацетат	5–10	2,5
Норэтиндрона ацетат	5–10	–
Левоноргестрел	0,075	0,150
Дезогестрел	0,075	0,150
Норгестимат	0,09	0,250
Гестоден	0,05	0,075
Диеногест	3–4	2
Дроспиренон	2	3

 

При выборе конкретного препарата для профилактики ГЭ и РЭ следует учитывать не только гестагенную активность прогестина, но и его фармакокинетические характеристики. Особого внимания заслуживают прогестины с высокой биодоступностью и стабильными фармакокинетическими параметрами, что обеспечивает предсказуемость их действия. Прогестинами, имеющими запас дозы для подавления эстроген-зависимой пролиферации эндометрия и одновременно обладающими стабильно высокой 99–100% биодоступностью, являются гестоден и левоноргестрел [56]. КОК, содержащие данные прогестины, можно считать средствами первого выбора для предохранения от нежелательной беременности у женщин, перенесших спорадический эпизод ГЭ или входящих в группу риска по развитию РЭ [57].

Важным фактором является наличие дополнительных эффектов прогестина, которые могут влиять на переносимость препарата и приверженность длительной терапии. Гестоден обладает небольшим антиминералокортикоидным эффектом, улучшающим переносимость КОК [55]. Приведенное свойство прогестина и его сильная прогестагенная активность, высокая биодоступность определяют преимущества Линдинет® для назначения с целью контрацепции женщинам группы риска ГЭ и РЭ [57].

Выбор между микро- и низкодозированным КОК Линдинет® определяется возрастом пациентки и особенностями МЦ. Для оптимального контроля МК предпочтительны препараты, содержащие 30 мкг этинилэстрадиола (Линдинет®-30). Однако женщинам старше 35 лет следует рекомендовать микродозированные комбинации с учетом повышенного риска тромботических осложнений в данной возрастной группе (Линдинет®-20).

Особого внимания заслуживает длительность профилактического применения КОК. Исследования показывают, что продолжительность использования контрацептивов в течение 10 лет и более сопровождается снижением риска РЭ на 42,5%, причем протективный эффект сохраняется на протяжении 10–15 лет после прекращения приема препаратов [58, 59]. Примечательно, что защитное действие КОК распространяется не только на эндометрий, но и на яичники, толстую кишку, что демонстрирует аналогичные закономерности в отношении длительности приема и отсроченного протективного эффекта [59].

В контексте метаболической коррекции следует отметить, что меры общественного здравоохранения, направленные на снижение распространенности ожирения, потенциально могут способствовать снижению заболеваемости РЭ на популяционном уровне. Однако доказательная база, подтверждающая эффективность редукции МТ в индивидуальной профилактике, пока остается ограниченной. Существующие исследования влияния различных подходов в питании на риск развития РЭ демонстрируют неоднозначные результаты при некотором преимуществе средиземноморской диеты [60]. В то же время бариатрические вмешательства, обеспечивающие существенное и устойчивое снижение МТ, ассоциированы со значительным снижением относительного риска эндометриальной неоплазии (0,38, 95% ДИ 0,31–9,64) [61].

Заключение

Диагностика и профилактика ГЭ остаются актуальными проблемами современной гинекологии, что обусловлено необходимостью морфологической верификации диагноза и несовершенством существующих диагностических подходов. Несмотря на постоянное улучшение методов визуализации и расширение возможностей морфологического исследования, клиницисты часто сталкиваются с отсутствием четких рекомендаций по тактике ведения пациенток на различных этапах диагностического поиска.

Очевидно, что дальнейший прогресс в данной области будет связан с развитием новых диагностических технологий и совершенствованием терапевтических подходов. Однако в настоящее время следует особое внимание уделять профилактическим мероприятиям, направленным на предотвращение развития ГЭ и РЭ. Существующие методы медикаментозной профилактики, в частности КОК, демонстрируют высокую эффективность в снижении риска онкологических заболеваний репродуктивной системы. Рациональное использование приведенных методов в сочетании с коррекцией модифицируемых факторов риска может внести весомый вклад в снижение заболеваемости ЗНО эндометрия.

Раскрытие интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с публикацией настоящей статьи.

Disclosure of interest. The authors declare that they have no competing interests.

Вклад авторов. Авторы декларируют соответствие своего авторства международным критериям ICMJE. Все авторы в равной степени участвовали в подготовке публикации: разработка концепции статьи, получение и анализ фактических данных, написание и редактирование текста статьи, проверка и утверждение текста статьи.

Authors’ contribution. The authors declare the compliance of their authorship according to the international ICMJE criteria. All authors made a substantial contribution to the conception of the work, acquisition, analysis, interpretation of data for the work, drafting and revising the work, final approval of the version to be published and agree to be accountable for all aspects of the work.

Источник финансирования. Авторы декларируют отсутствие внешнего финансирования для проведения исследования и публикации статьи.

Funding source. The authors declare that there is no external funding for the exploration and analysis work.

About the authors

Irina V. Kuznetsova

Vitbiomed+ LLC

Author for correspondence.
Email: ms.smith.ivk@gmail.com
ORCID iD: 0000-0001-5541-3767

D. Sci. (Med.), Prof.

Russian Federation, Moscow

Elina R. Vedzizheva

Pletnev City Clinical Hospital

Email: ms.smith.ivk@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-4183-1252

Cand. Sci. (Med.)

Russian Federation, Moscow

References

Supplementary files